Want to study this episode as a lesson on LingQ? Give it a try!

Илья: Здравствуйте!

Меня зовут Илья.

Я учу английский язык с помощью Лингвиста.

Очень люблю говорить со Стивом.

Сегодня у меня гость – Макс Ройз.

Канадский, русский журналист, писатель.

У тебя, кажется, десять книг, Макс?

Макс: Четырнадцать!

И: Четырнадцать.

Скажи, пожалуйста, ты, я знаю, получил престижную журналистскую премию.

Как она называлась?

За что?

М: Я был признан лучшим иностранным журналистом в России.

Это был 97 год.

За мою документальную повесть «Кровавый пасьянс», которая описывает события 93 года, когда вице-президент Александр Рудской воевал с президентом Борисом Ельциным.

В ход были пущены танки, подожгли Белый дом, здание Верховного Совета России.

И вместе с вице-президентом Интерфакса Вячеславом Тереховым мы пошли туда, и потом я все это описал в своей книге «Кровавый пасьянс».

И: Вот мы сейчас сидим в Торонто у меня.

Вот ты живешь в Оттаве, как так получается, что двадцать восемь лет или сколько ты, тридцать?

М: Двадцать семь.

И: Значит, сколько лет, как ты не был в России, когда ты получил эту премию?

М: Меня не пускали в Россию в период с 80-го по 90-й год.

Даже в 89-м году, когда меня пригласила такая известная газета как «Литературная».

В ноябре 89-го Брайан Маурони, премьер-минист Канады, поехал в Москву и я был снова же единственным канадским журналистом, я тогда работал обозревателем для «Оттава Сан Корпорейшн».

Был единственным журналистом, которого не пустили.

И я даже поблагодарил КГБ за такую честь, потому что обо мне писали все газеты, говорили радиостанции.

Что же это за гласность и перестройка, если Макса домой не пускают?!

А в 90-м году меня пригласил Союз журналистов СССР и я позвонил послу Советского Союза в Канаде и попал на консула, его фамилия была Андрей Саратов.

И когда я узнал его фамилию, я сказал: «Какая прекрасная фамилия!» Он говорит: «А почему она особая?» Я говорю: «Потому что я родился в городе Саратове» Мы с ним встретились, пообедали и он договорился с послом, что в качестве исключения мне дают визу.

Потом меня командировал журнал «МакЛинз» писать о избирательной кампании Бориса Ельцина – он баллотировался в Президенты, и мне две недели не давали визу.

И я приехал уже в самом конце и я Борису Николаевичу Ельцину сказал, что если раньше меня не пускали потому что я плохой, то то, что меня сейчас держали, это потому что вы плохой в глазах чиновников ваших.

Илья: Как ты с ним говорил?

Как ты с ним встретился?

Дело в том, что не каждого человека допускали к Ельцину.

Макс: Дело в том, что его правая рука в то время и председателем избирательной комиссии, главой избирательной комиссии Ельцина был Геннадий Бурбулис, государственный секретарь Росии, с которым мы вместе заканчивали философский факультет на Урале.

Гена меня познакомил с Ельциным и Ельцин был тогда достаточно доступным человеком.

Он возглавлял межрегиональную группу в Верховном Совете СССР и я получил аккредитацию в Верховный Совет и Бурбулис меня с ним познакомил.

И мы с ним встречались, кстати, я могу сказать, что Борис Николаевич всегда вел себя исключительно тактично.

Он, допустим, никогда не назвал меня на «ты».

Никогда, хотя была партийная негласная такая…

Илья: Да, я знаю, что в Союзе была такая практика нижестоящего называть на «ты».

Макс: Да, на «ты».

И даже Горбачев академика Сахарова Андрея Дмитриевича на съезде ему сказал: «Ты садись, и так далее» Потому что это была партийная культура: если я первый секретарь, а ты второй, я тебе уже могу «тыкать».

Илья: Вот мне интересно, люди, которые учат русский язык, мы беседуем с Максом специально для Лингвиста, как ты думаешь, они понимают разницу между «ты» и «вы»?

Макс: Ты знаешь, в старом английском было «вы».

Сейчас этого нет, но… Кстати, что меня шокировало всегда в Канаде, то, что канадцы абсолютно незнакомого человека могут называть по имени.

Этот человек может быть шестидесяти-семидесятилетнего возраста, и какой-то мальчишка называет его «О, привет Джо!» или по телефону звонит и хочет тебе продать что-то, и он говорит: «Привет Джон, как ты поживаешь.

Меня зовут Билл и так далее…» Я не считаю, что это простота, я считаю, что «вы» – это к незнакомому человеку, к старше тебя по возрасту, нужно обращаться не по имени, а нужно обращаться «мистер Джонсон…» и так далее и тому подобное.

Кстати, в Канаде есть, когда я одному человеку сказал «мистер Джонсон», он сказал: «Пожалуйста, называй меня Джек, потому что мистер Джонсон – мой отец, он еще жив.

А пока он жив, я Джек».

Это был интересный такой момент.

Илья: Ну видимо в разных странах разные культурные традиции И то, что нас может быть шокирует, кажеться странным, для хозяев страны это вполне нормально.

Макс: Ну, я думаю, что в любой стране мира должно быть уважение к людям старшего поколения.

Потому что люди старшего поколения даже за то, что они прожили свою жизнь, они заслуживают чуть-чуть большего уважения, чем молодежь, которой весь этот путь еще предстоит пройти.

Илья: Во всяком случае, это интересно, что Ельцин не соблюдал этой принятой…

Макс: Я могу сказать одну простую вещь – сколько я наблюдал Бориса Николаевича, а я его наблюдал очень часто, мы летали вместе, вице-президент Интерфакса Терехов Вячеслав, Борис Николаевич и я, мы летали вместе по разным регионам России, мы вечером обсуждали ситуации и так далее и тому подобное – я никогда не видел хамства, я знаю из рассказа Бурбулиса, когда он вернулся с похорон Бранта – умер Вилли Брант в Германии и он летал, и докладывая Ельцину, Бурбулис перепутал Коля с Брантом, ну просто автоматически.

И Ельцин не перебил его, внимательно выслушал его, а потом спросил: «А что в это время делал Гельмут Коль?» Это было очень тактично.

То есть, несмотря на то, что Ельцин был из простой семьи, он строитель, роботяга и так далее и тому подобное, в нем была определенная внутренняя культура.

Илья: Это интересно.

Не российские люди могут не понять, что мы восхищаемся тем, что глава правительства культурный.

Долго жили при некультурных правителях.

Был такой анекдот при Брежневе, что наша проблема в том, что наши лидеры при чтении шевелят губами.

Мы наверное с тобой еще вернемся к Брежневу…

Макс: Я только хочу рассказать еще один анекдот, что при Никите Хрущове пьяный лежал на Красной Площади и кричал «Никита Хрущов дурак».

Ему дали 15 лет по совмещению всех преступлений.

1 год ему дали за хулиганство, а 14 лет за разглашение государственной тайны.

Илья: Наверное, Никита Сергеевич не был дураком, а он был очень смелым человеком, который смог свалить Берию.

Макс: Ну, дело в том, что во главе Советского Союза мальчики не стояли.

Там стояли паханы с такой закалкой, что итальянская мафия должна им ботинки чистить два раза в день.

Илья: Макс, я хочу чтобы мы чуть позже вернулись к Брежневу – твоя семья, твой отец хорошо знал Брежнева, как я слышал, но вообще объясни мне кто ты?

Ты канадец или…?

Макс: Ну вообще, если говорить чисто юридически, у меня один паспорт – канадский.

Если бы я мог вернуться на 15 лет назад, когда я мог получить российский паспорт и когда разрешалось иметь двойное гражданство в Росии, я бы это сделал, потому что сейчас когда мне нужно ехать в Россию, мне нужны визы и так далее…

Илья: А сейчас, разве не разрешается иметь…?

Макс: Нет, сейчас не разрешается.

Сейчас я могу принять российское гражданство, потеряв канадское.

Вот такая ситуация.

Илья: Я этого даже не знал.

Макс: Да.

Теперь я считаю себя русским писателем, живущим в Канаде, потому что в моих романах, в моих документальных произведениях я думаю, что мне удалось в определенной степени почувствовать боль русского человека, гнев русского человека, радость русского человека.

Я вырос в русской культуре.

Несмотря на то, что я работал долги годы обозревателем в английской газете и так далее и тому подобное – у меня есть английские книги – я считаю себя русским писателем.

Наилучшим образом я могу себя выразить в русском языке, хотя я начал работать над новой английской книгой.

Но я уже над ней работаю года два, я не спешу.

Дело не в этом.

Вот с самого начала перестройки, когда меня на месяц пустили в Кремль, я ведь стал первым иностранным журналистом за всю историю России, которому разрешили месяц провести в Кремле.

Я принимал участие в самых разных совещаниях, вместе с Бурбулисом и Ельциным мы летали в Дагомыс на встречу с украинским президентом Кравчуком и книга моя «Чужак в Кремле» вышла два раза по 50 тысяч экземпляров для 92-93 года это асолютно необыкновенный тираж, потому что Толстой, Достоевский выпускались по 3.

И я хочу еще одну вещь сказать, Илюша, что предисловие к этой книге написал наиболее известный советский политический диссидент Владимир Буковский, которого в 76-м году поменяли на Генерального Секретаря Компартии Чили Луиса Корвелана.

Илья: Да, была такая частушка: «Поменялы хулигана на Луиса Корвелана»

Макс: Да, «Где найти такую блядь, чтоб на Брежнева сменять?»

Илья: Наши слушатели не должны знать таких слов.

Макс: Они должны знать и уметь ими пользоваться.

Вообще я думаю, что наши слушатели, которые хотят знать русский язык, должны получить кассету Владимира Высоцкого.

Если они поймут, о чем поет этот гениальный бард, который изменил русский язык, они смогут сказать сами себе: «Я знаю русский язык».

Илья: Ты знаешь, а это неплохая идея.

Макс: Я не могу ответить на этот вопрос.

Можно выяснить через его сына, который руководитель фонда Высоцкого.

Дело не в этом, но дело в том, что Высоцкого на английский язык очень тяжело переводить, потому что как ты переведешь «отрыт закрытый город Магадан»?

Кстати, что интересно, Высоцкий был полностью переведен с самого начала на иврит.

Илья: А потому что были люди, которые хотели это сделать.

Макс: Возможно.

А один канадец, когда я сказал, что вот, переводы с русского и так далее, он говорит мне: “Макс, для того, чтобы перевести Шекспира на русский язык, нужно найти такого, как Борис Пастернак, а у нас в Канаде таких нет”.

Вот и все.

Кстати, я могу сказать, что русские переводы – одни из сильнейших в мире.

Так как русские переводят и с английского языка , и Байрона они переводили, так как они переводят и с французского языка – равных переводчиков, мне кажется, в мире нет.

Илья: Ну это очень трудно судить ведь.

Для того, чтобы судить, нужно знать много языков.

С другой стороны, характерная сторона русской жизни – что русские не знали никаких других языков.

Макс: Нет, русское дворнство знало, вспомни Льва Толстого.

Первое советское правительство, все, кроме Сталина, знали русский язык.

Илья: Поэтому все, кроме Сталина, ушли в небытие.

Макс: Совершенно верно.

Ну и вот, когда меня впустили в Кремль, не без помощи моего однокурсника Геннадия Бурбулиса, который возглавлял… Юридически, Председателем правительства был Президент – это была идея Бурбулиса – в переходный период совместить должность Президента и Премьер-министра.

А первый зам.

премьер-министра был сам Бурбулис, который заседал в кабинете Суслова – серого кардинала ЦК КПСС

Илья: А ты не пояснишь для слушателей почему мы говорим “серый кардинал”?

Что это означает?

Макс: Суслов был секретарь по идеологии.

И не смотря на то, что не был генеральным секретарем, его боялись все, включая и секретаря.

И когда Суслов умер, то страх перед ним был настолько силен, то решили, что больше секретарь по идеологии нам не нужен.

И перестал существовать такой секретарь.

И первое, когда я пришел в кабинет Бурбулиса, который занимал кабинет Суслова на старой площади, ему сказал: “Ген, ну покажи что здесь” И когда он мне показал, я увидел, что все достаточно скромно.

Илья: Я хочу вставить, чтобы было понятнее, до перестройки наверное 50 лет ни один иностранец не бывал в Кремле кроме как с официальным визитом.

То есть, как там было, как шла жизнь ежедневная, никому не было известно, особенно это была тайна при Сталине.

Макс: Я не просто был там на всякого рода совещаниях.

Был, допустим, такой случай: я заведомо узнаю расписание Бурбулиса на следующий день.

Илья: Тебя не воспринимали как иностранного корреспонедента, тебя воспринимали как друга Бурбулиса.

Макс: Нет, меня воспринимали как иностранца, потому что есть КГБ, то есть ФСБ тогда, служба охраны Президента, служба охраны Правительства – это люди, которые должны выполнять свою работу.

Они очень хорошо знали, что я иностранец и у меня были разные случаи.

И у меня был, допустим, такой случай.

Это был 97-й год.

Я договорился с российскими пограничниками, что я буду работать вместе с ними на афганской границе.

И сначала полетел в город Каспийск, где был взорван первый дом еще лет 8-10 тому назад.

И я жил в отряде пограничном.

Илья: Что это означает, объясни – взорван первый дом?

Макс: Террористами был взорван первый дом.

Илья: Первыми террористами в России.

Макс: Да, этот дом был заселен в основном пограничниками и военнослужащими.

И я там встретил абсолютно изумительную женщину – врач, Галина, ее звали.

Она во время этой трагедии ушла на рынок и дома остался ее муж и трое детей.

И все они погибли.

И когда я встретился с Галей, это было уже 2 года спустя, у нее только что родился новый ребенок.

Я помню, мы гуляли с ней по набережной, и я видел, как все проходящие отнсились бережно к этой женщине.

“Галь, ты оставь нам коляску, мы пока покатаем ее и так далее..” То есть, каждый как-то хотел понять.

Молодая женщна за мгновенье потеряла троих детей своих и мужа.

И вот мы с ней гуляли и она мне рассказывала и под конец, когда мы прощались, я ей сказал: “Галя, вы очень умная женщина, очень благородная женщина, я очень рад, что я с вами познакомился.

Но несмотря на ваш ум и благородство, я хочу сказать, что самое мудрое, что вы сделали с своей жизни – это то, что вы родили нового человека на эту планету”.

Она аж прослезилась от этого.

Но и я сам был готов прослезиться, потому что это все было очень потрясено.

Но там же, в Каспийске, произошел такой случай…

to be continued.