Привет, друзья!

Добро пожаловать на очередной эпизод

русского подкаста LingQ.

С вами Макс.

И это пятый эпизод русского подкаста.

LingQ – это очень крутая платформа

для изучения иностранных языков.

Вы просто импортирует в LingQ

те аудио, видео или текстовые материалы,

которые вам нравятся, и изучаете их.

Всё просто и с удовольствием.

В этом подкасте мы будем говорить с Машей.

Мы будем говорить о бизнесе в России,

о том, как бизнес в России отличается

от бизнеса, который был в СССР, и как бизнес в России

отличается от бизнеса вне России.

Давайте начинать.

Привет, Маша!

Привет, Максим!

Очень рад тебя видеть.

И это взаимно.

Мы с тобой не так давно записывали

подкаст для моего YouTube…

для моего канала, скажем,

или для моего проекта.

Вот, сегодня снова я очень рад с тобой поговорить.

Мы с тобой сегодня обсудим бизнес в России.

Коснемся этой темы,

так как ты крутишься в бизнесе

уже долгие-долгие годы.

И твой карьерный рост это прямо, не знаю,

ему можно просто позавидовать, мне кажется.

Спасибо. Ты молодец, большая в этом деле.

Можешь, пожалуйста, рассказать,

чем ты занимаешься сейчас?

Да, конечно.

Прежде всего, я очень рада тебя снова видеть.

Спасибо, что позвал.

Я работаю в крупной IT компании,

в одной из крупнейших во всей России,

в общем-то, в Московском филиале.

Но мы есть абсолютно по всей стране,

в том числе и в международном пространстве тоже.

А непосредственно я работаю в HR отделе,

мы занимаемся наймом персонала,

мотивацией, отбордингом, увольнениями,

ну, в общем, вот этой всей историей.

Онбординг – это типа, когда человек приходит

и его включают в команду, в работу, да?

Абсолютно верно.

Его надо адаптировать, рассказать ему,

что у нас здесь происходит,

подготовить к тому,

чтобы он мог выполнять свою работу.

Ясно.

А можешь рассказать немного про свой опыт зарубежный.

Я знаю, что ты много работала

в разных зарубежных компаниях, в разных странах.

Но вот какой-то, скажем, релевантный опыт

тому, что есть сейчас,

потому что мы не будем называть

название твоей компании,

в которой ты работаешь сейчас.

Но я лишь скажу,

что все знают эту российскую компанию,

хотя она не относится к газу и нефти.

Это правда. Это правда.

Но все ее знают.

Вот да, конечно, давай расскажу.

Я успела в юности поработать

в Соединенных Штатах, а, по-моему,

около трех лет я проработала в Азии,

в основном в Китае.

И там я работала в крупной компании,

которая занималась дополнительным детским образованием.

Я там была руководителем команд, в том числе,

кстати, тоже набирала людей из разных стран.

И так мы с тобой и познакомились, собственно.

Это правда. Это правда.

Да, продолжай, пожалуйста.

Да, не знаю. Ты хотел задать мне

какой-то интригующий вопрос.

Я его чувствую, он идет.

Интригующий вопрос, да.

Так как у тебя есть опыт работы

и в российских компаниях,

и в зарубежных компаниях, не могла бы ты

рассказать о той разнице,

которая есть, может быть, или ее нет,

при работе в российской и в зарубежной компании.

Она точно есть.

Ну, давай мы с тобой, единственное,

сразу не будем обобщать про весь зарубежный мир.

Понятно, что если сравнивать Россию,

не знаю, с Африкой, с Латинской Америкой,

с Соединенными Штатами,

везде ответы будут разные.

Давай я буду, буду говорить о том,

что я понимаю, что я знаю,

буду сравнивать с Китаем и со Штатами.

Мне кажется, мне кажется, очень интересно

то, что, вообще, рынок труда в России

развивался, естественно, скачками

вместе со всей нашей историей.

И еще буквально, там, не знаю, 50 лет назад

рынок был колоссально другой.

Там, как это все работало?

Был Советский Союз. В Советском Союзе,

в Советском Союзе

при том строе, который у нас тогда был,

подразумевалось, что человеку

совершенно не нужен карьерный рост.

Это не обязательная опция.

Своя внутренняя, профессиональная реализация –

это тоже было чем-то эфемерным,

то есть непонятным, что это вообще такое?

И в принципе, ты мог устроиться инженером

сразу после девяти-десяти классов школы и проработать,

ну, вряд ли, ладно, вряд ли инженером.

Скорее всего, ты закончил что-нибудь,

какой-нибудь институт, пошел работать инженером

и мог в этой должности, в этой роли

проработать всю свою жизнь.

И это было нормально, так люди жили.

К счастью, сейчас все несколько иначе.

Ну, не знаю, может быть,

люди были счастливы в той реальности.

Мы сейчас живем совсем в другой.

И сейчас, конечно,

мы похожи в этом смысле на Запад.

Но если возвращаться к твоему вопросу,

пережитки прошлого, то есть,

что-то, что осталось с нами

из предыдущего исторического периода,

до сих пор накладывает свой отпечаток

на работодателей, на отношение к сотрудникам.

Ну, например,

у нас до сих пор во многих компаниях распространен

не знаю, корректно ли это назвать словом харассмент,

наверное, это больше буллинг,

Если использовать модные слова, которые мы все любим.

Это когда руководитель позволяет себе

занимать позицию “Я самый умный, я все знаю,

я сейчас вам расскажу, как надо жить”.

А сотрудники не могут с этим сделать ничего.

И знаю, что это встречается и в других странах.

Но у нас это распространено повсеместно.

То есть очень много где.

Если говорить про Москву, Санкт-Петербург

и другие крупные города,

это встречается все реже.

Но чем дальше движешься

от центрального к другим регионам,

тем чаще встречаешь вот это то,

что называется, потребительское отношение.

Что проще найти нового сотрудника,

если этот пришелся тебе…

пришелся не ко двору просто за то,

что он хочет больше развития,

он хочет обратной связи.

Культуры обратной связи в России нет.

Можешь себе представить, до сих пор у нас

вот эта культура дачи фидбэка, она не развита.

Даже в моей потрясающей компании, я работаю,

вот с этой точки зрения

у нас компания просто изумительная.

И даже в нее приходят новые люди

и периодически у них случается разрыв мозга,

потому, что нужно учиться

тому, как не токсично, не болезненно

давать обратную связь коллегам.

Наверное, вот в этом,

в отношении между сотрудниками

и в отношении к сотрудникам

заключается основная разница с западными компаниями.

Но я, знаешь, могу только подтвердить

то, что ты говоришь.

Я долгое время уже не работал в России по найму,

но я работал много лет

до того, как начал заниматься другими вещами.

И у меня, я работал в разных компаниях,

и я помню очень хорошо

вот то, что ты говоришь,

когда начальник – это какой-то маленький Господь Бог.

Да. Это маленький Господь Бог,

и все вот так вот ходят вокруг начальника.

Правда. Не знаю, может быть,

где то в пяти или,

ну, наверное, пять-семь компаний

я вот помню, где я работал,

только одна компания была,

кстати, она находилась в Петербурге,

там же, где и твоя компания,

в которой ты сейчас работаешь. Интересно.

Они были соседями по офису.

И вот только там, в такой достаточно хорошей компании,

где был прекрасный, кстати, HR менеджер,

я помню, что я попал в другую среду.

Я помню, что никто мне не приказывал,

не было вот этого буллинга.

Это удивительно.

Так, тебе самому так было комфортнее работать

в такой поддерживающей среде?

Понимаешь, я все время думал, что главная проблема,

почему я не хочу работать в корпорации –

это потому, что у тебя всегда твой начальник –

это Господь Бог, и всегда вот это,

как это называется, нездоровая атмосфера?

Да.

Но когда я попал в компанию,

где здоровая атмосфера, я понял, что круто.

Здесь, конечно, круто,

но все таки что-то немножко не то.

И тогда я понял, что, наверное, дело не именно

в том, есть культура корпоративная,

нету, а в самой как бы в самом типе такой работы.

И я поменял полностью,

скажем так, формат, да, формат работы.

Но я абсолютно согласен, это, конечно, жутко.

А меняется эта ситуация,

ты видишь вот эти изменения

в корпоративной культуре?

А… да, конечно. Не так быстро, как хотелось бы.

Но вот почему я тебя спрашивала

о том, насколько тебе было комфортно,

потому что, на удивление, далеко не все,

когда переходят из одной системы в другую, им…

Им так удобнее работать.

Многие от этого сходят с ума,

то есть чувствуют себя как-то странно.

Ну, например, в моей компании,

я сама по этому поводу

испытываю разные чувства, в моей компании,

ты можешь посредине рабочего дня

написать своему руководителю:

“Слушай, я сегодня, время уже два часа дня,

я сейчас схожу на обед,

потом у меня прием у психолога,

потом у меня массаж,

но до вечера я тебе не буду сегодня отвечать”.

И твой руководитель скажет тебе:

“Какая ты молодец.

Ты так о себе заботишься”.

И это с одной стороны, очень мило

и здорово, что так компания настроена.

С другой стороны,

это отражается на рабочих процессах,

и не всем это комфортно.

Некоторые люди, особенно те,

кто вырос в Советском Союзе или кто,

ну вот как мы с тобой, рос в 90-е.

90-е в России это совсем другой мир.

Он никак не похож ни на Советский Союз,

ни на то, что есть сейчас.

И, конечно, нам тоже это отчасти,

для нас это что-то совершенно новое и не всегда такое…

Ну, не всегда самое комфортное.

Но если возвращаться к твоему вопросу,

да, конечно, все меняется,

особенно в компаниях, которые хотят,

вернее, которые вынуждены

всегда нанимать много сотрудников,

и от работоспособности которых зависит,

насколько эта компания действительно будет развиваться.

Не просто хорошо выполнять какую-то функцию,

а именно развиваться, как наша.

И мы работаем над HR брендом.

Это то, как тебя видят на рынке труда

другие кандидаты потенциальные.

Мы стараемся создавать комфортные условия.

У нас очень крутой офис.

У нас всегда есть…

Вчера мы, например, с ребятами были в офисе.

При том, что я работаю удаленно.

У нас всегда есть безлимитный запас

кофе, разного молока.

Нам принесли вчера шампанское.

У нас всегда есть фрукты, овощи,

тоже в безлимитном доступе,

всё, что только хочешь, там не знаю,

канцелярия, прекрасный интернет,

отличные рабочие места.

Постепенно Россия движется в эту сторону.

Но, как я уже сказала, начиная, как всегда,

с крупных городов и с крупных компаний,

Да. Слушай, интересно.

Я, мне кажется, о таком слышал,

в основном, например, когда слышал разные рассказы

про Кремниевую Долину в Соединенных Штатах,

то я помню вот этот подход,

когда сотрудникам создаются

все условия, чтобы они работали там

вплоть до того, что кто-то может

погулять с твоей собакой, я не знаю,

поговорить с твоей девушкой,

посидеть там, если она, допустим, одинока.

То есть все, что угодно для тебя, все, что угодно.

Да, главное – работай.

Лишь бы ты был сконцентрирован на работе.

Наверное, это действительно может помочь

многим людям как-то раскрыться

и, наверное, максимально эффективно себя,

себя реализовать, свой потенциал.

Но не может ли это быть проблемой,

когда люди после такой армии, можно сказать, да?

Можно сравнить это,

когда люди работают под давлением

начальника — Господа Бога, это как армия, да?

Возьми это. И вот это возьми, иди туда,

сделай то, сделай это, быстро, сейчас, да?

И когда люди из армии попадают в такой рай, у них…

Вот для этого и нужен HR хороший.

То есть человек, который выбирает сотрудников.

Как мы с тобой знаем, в русском языке

есть разделение на “ты” и “вы”.

И у нас всегда есть очень простой тест.

Мы с кандидатом, который, может быть,

будет у нас работать,

мы прямо на собеседовании переходим на “ты”.

Вот мы увидели его в первую минуту

и сразу говорим:

“Привет, ты не против, будем на “ты?”

Меня зовут Маша.

Я руководитель какого-то отдела.”

И бывают люди, которые сразу говорят:

“Извини, извините, мне не очень комфортно.”

И я так понимаю, что вряд ли это наш человек.

Слушай, а все, если человек,

если ты видишь, что человек

по каким-то критериям не подходит,

ну, не может, скажем так,

ему трудно будет в новой среде,

такой более либеральной среде рабочей.

На этом человеке можно ставить крест,

он уже не способен перестроиться

на новую систему?

Или это просто очень затратно?

Он способен, скорее всего.

Не знаю, про каждого не скажу, но, скорее всего, да.

Просто мы, скорее всего,

не готовы этим заниматься.

Если он пойдет в компанию, где будет

какой-то у него переходный период, где он

постепенно будет понимать, как можно.

Или если он будет очень хотеть,

такое иногда тоже бывает.

Тогда, пожалуйста, мы рады.

А пока, извините, мы не готовы.

Ну, звучит логично.

Слушай, ты говоришь про людей,

про корпоративную культуру.

А изменилось ли что-то в бытовых вещах?

Например, в том, как выглядит офис, в подходах к офису?

Вообще слово “офис”,

мне кажется, появилось в 90-х, да?

До этого,

Пожалуй.

сложно сказать, что там

мой папа работал в офисе в СССР, офис СССР.

Вообще это два разных мира, как будто.

Да, да, абсолютно точно.

Опять-таки не везде и не во всех сферах.

Но вот офис моей компании

выглядит очень ярко, презентабельно.

У нас везде мох, везде растения.

Мох?

Много… Мох!

Вот такой.

Господи Иисусе. Так.

Не спрашивай.

Ну, то есть он у нас очень зеленый,

очень просторный.

У нас есть много выходов на крышу.

То есть, это считается классным,

когда сотрудники в перерыве

или после работы могут пойти на крышу.

У нас есть кинозал, караоке, спортзалы.

То есть сделано все для того, чтобы ты не хотел

оттуда уходить.

Ну и это.

И даже хотел приводить своих друзей.

У нас, кстати, можно, вот Максим, приглашаю тебя,

когда будешь в Москве, прийти к нам в офис.

Но это тоже сделано для того,

чтобы люди могли прийти,

посмотреть и, может быть,

ты потом загоришься, будешь говорить:

“Маша, хочу работать в твоей компании.”

А если я?

А если я загорюсь и скажу:

“Маша, а можно ли мне снять видео в твоей компании?”

Мне надо это согласовать.

Ну хорошо.

А я, кстати, я, кстати, думаю, что можно,

но мне просто надо это согласовать.

Вот. А и еще, знаешь,

ты спросил про визуал, как сейчас выглядит офис?

Ну, еще раз подчеркиваю,

это далеко не каждый российский офис.

Мы просто движемся туда.

Таких, как у нас, скорее, меньше, чем…

меньшинство, чем большинство.

Но еще интересно поговорить про дресс-код.

Это то, как…

Прости, пожалуйста.

Сегодня в Сербии я ходил в одно государственное учреждение,

и я был в шортах.

И охранник мне сказал:

“Вы не можете туда зайти,

потому что вы в шортах.”

Недостоин.

Простите, пожалуйста,

мы с вами в мечети или в церкви?

Почему я не могу зайти в шортах?

Он сказал: “Ну, здесь висит национальный флаг,

и все так серьезно.

Но как, вы не можете быть в шортах.”

Рядом с флагом, видимо, нельзя, с волосатыми коленками.

Ни в коем случае. Так.

Ну, смотри, большинство российских компаний, кстати,

и современных, и больших корпораций,

которые занимаются

нефтью и газом, или авиакомпании,

у большинства до сих пор сохраняется

строгий дресс-код.

То есть, вы ходите в костюмах,

вам нельзя красить волосы в яркие цвета.

То есть, традиционный дресс-код,

Традиционный дресс-код, абсолютно точно.

У нас, например, можно всё.

Если к нам зайдет человек в костюме,

это будет выглядеть очень странно,

потому что большинство как раз приходят в шортах,

в рваных джинсах, сидят, тихонечко программируют,

что-то создают, делают какие-то продукты.

Так что с этой точки зрения тоже,

всё-таки, в России в большинстве компаний

до сих пор работает

именно такой строгий официальный дресс-код,

от которого на Западе

чаще всего постепенно уходят.

Мне вспомнилась история, как мне,

когда еще я работал на корпорации,

когда я пришел устраиваться на работу

в одну корейскую компанию,

и я прошел все этапы собеседований

и дошел до топ-менеджера, который был корейцем.

И я пришел к нему в крутой офис,

а он увидел мои длинные волосы,

и мы долго разговаривали,

и в конце он сказал: “Макс, ну, все хорошо,

но только тебе нужно постричь свои волосы,

чтобы выглядеть более серьезно.”

Так.

И как ты отреагировал?

Я просто ушел и больше там не появлялся.

Волосы или работа. Ну как так? Что это?

Это странно. Какое вам дело, как я выгляжу?

Да, я начал с ним спорить. Я говорю как?

Ну вот столько есть успешных людей

с длинными волосами.

Но это было правда, лет 10 назад.

Вот, столько есть людей с длинными волосами,

успешные бизнесмены.

Но нет…

Но нельзя. А знаешь, у нас наоборот,

когда ко мне на собеседование

приходит в мою компания,

человек в костюме “тройка”, то есть в пиджаке,

в брюках, то я обычно…

Костюм “тройка” – это пиджак,

пиджак, жилетка и брюки.

Да. Даже если просто пиджак

но какой-то официальный,

как правило, у нас с этим сотрудником

не складываются отношения.

Мы его не приглашаем работать.

Просто потому, что у нас вообще другой

корпоративный дух.

И мы, как правило, еще до собеседования,

про нас можно почитать, посмотреть.

То есть не то, что мы, не предупреждали,

что мы, вообще, по-другому выглядим и ведем себя.

И вот если человек приходится такой,

приходит к нам, выглядящий чем-то таким,

чаще всего он нам потом не подходит.

Но в принципе, да.

То есть получается слишком разный подход.

Слишком разное, как-то ощущение, наверное.

Мировоззрение.

“Мировоззрение”, вот да, точное слово.

Маш, можешь еще, пожалуйста, в конце

рассказать чуть-чуть про те изменения, которые,

возможно, произошли с вашей компанией

в связи с началом военных действий в феврале.

Что то изменилось? Как то это повлияло на компанию?

Повлияло, и в очень многих процессах.

Во-первых, как и многие российские компании,

мы тут же приостановили найм,

то есть перестали брать новых сотрудников.

У нас очень много изменилось

с точки зрения того, что мы…

У нас же было довольно много международных проектов,

и нужно было что-то с ними решать.

Часть мы закрыли, часть отделилась от нас,

часть мы продолжаем поддерживать.

Есть у нас история про то, что

было очень тяжело сотрудникам.

Были сотрудники, которые считали,

что наша компания должна высказать свою позицию,

а мы, как большинство бизнесов, были к этому не готовы,

поскольку мы все-таки российский бизнес и выйти и сказать:

“Мы против,” – это значит подписать себе смертный приговор

и всей огромной компании.

И, конечно, этого никто не делал.

И некоторые сотрудники очень сильно переживали из-за этого.

Были даже те, кто из-за этого увольнялся.

То есть, да, и это было.

То есть раскол такой внутри

компании был в плане сотрудников,

раскол в плане разных взглядов, да?

Первые недели три, ну здесь знаешь, в чем дело?

Всё-таки у нас очень мало разных взглядов.

Взгляд у нас один, просто мы все считаем,

что так жить нельзя,

и то, что происходит, это недопустимо.

Но при этом, ну ладно, я говорю все,

наверняка, там 95% так считает.

Но при этом некоторые считают,

что компания, как такая боевая единица, должна сама

что-то сделать, чтобы это исправить.

А некоторые считают, что

не должна компания сейчас

делать каких-то громких заявлений.

Ну, или по крайней мере,

это не наше дело решать за всю компанию.

Вот, и в этом основное противоречие.

Но, конечно, никто не осуждает

тех людей, которые ушли, как ты понимаешь.

Поскольку я работаю,

продолжаю работать в этой компании,

я тоже в том лагере, который

спокойно относится к тому,

что наши руководители сами решат,

имеет ли смысл делать какие-то публичные заявления.

Но никто не осуждает

тех, кто ушел, все понятно.

Знаешь, я так думаю.

А если представить, что есть

какая-то большая компания,

и она приносит пользу

не только сотрудникам, но и людям вокруг.

И даже если эта компания ну,

условно скажет, выступит публично

даже за правое дело, скажем,

но при этом компания будет ликвидирована,

и пострадают и сотрудники,

и люди, которые живут вокруг,

которые, вернее, пользуются услугами этой компании.

Очень такой, морально-этический вопрос сложный.

Сложный.

И наши руководители говорили, что

пять минут славы того не стоит.

О том, что про нас напишут во всех средствах

массовой информации, во всех журналах,

какие мы молодцы.

Но от этого, к сожалению,

ничего не изменится, кроме того,

что, возможно, огромное количество людей

останется без рабочих мест.

Люди без услуг, которые мы оказываем. Да.

Что же, спасибо большое тебе,

Маша, было очень интересно

с тобой поговорить. Взаимно.

Я надеюсь, что мы с тобой

сделаем это еще раз.

Ну а со всеми нашими слушателями

и теми, кто нас смотрит,

хочется попрощаться,

пожелать удачи в практике русского языка.

И увидимся с вами в следующих подкастах и видео.

Спасибо всем, пока-пока.

Пока.